По солнечной Хакасии и югу Красноярского края

По солнечной Хакасии и югу Красноярского края

Мы не были бы последовательными до конца в своём изучении жизни села, если бы ограничились только селом, в котором проживаем, поэтому в начале июня мы с товарищем находились в трёхдневной поездке по Хакасии и югу Красноярского края, в ходе которой в виду ограниченности в свободном времени решали сразу несколько задач, как то: общение с гражданами, разпространение газеты, активный отдых и т.д. Всё намеченное мы, как всегда, выполнили, но обо всём по порядку.

Выехали мы из Минусинска в 16-00 и за Абаканом вырвались на оперативный простор – до с.Новосёлово никаких ремонтных работ на дороге не велось, а дороги в Хакасии, что ни говори, хорошие, по крайней мере, федеральная трасса Абакан-Красноярск. Первая наша остановка с.Красный камень Боградского района. Останавливаемся здесь в первый раз, знакомых поэтому тут нет, но в магазине газеты берут охотно, узнаем обстановку, отвечаем на несколько вопросов и едем дальше.

Следующая остановка с.Троицкое того же района. Здесь нас знают, раздаём газеты, вступаем в разговор. Выясняется, что работы в селе нет, кризис по его жителям ударил основательно, что отмечено по снижению товарооборота в магазинах, живут же сельчане в основном за счёт своего подворья. Проблем у сельчан хватает и одна из них это проблема трудоустройства детей заканчивающих обучение в колледжах и институтах, в том числе и по сельскохозяйственным специальностям. Устроиться на работу в родном селе им негде, в Хакасии тоже, в городе они со своими специальностями не нужны и это при том, что вокруг нераспаханные поля и минимум скота на выпасах. Прощаемся и едем дальше.

Впереди с.Знаменка. Здесь нас знают получше, разбирают газеты, интересуются новостями, интересуемся и мы, чем живёт село. Живёт, как и все предъидущие – проблемы те же. Но тут в разговор вмешивается гражданин средних лет и очень аргументировано излагает причины такого положения дел не только в селе, но и государстве: не способность руководителей вплоть до самого высокого уровня наладить управление с должным качеством, полная не эффективность борьбы с воровством и коррупцией и т.д. Тема для присутствующих явно не безразличная, появляются эмоции и соответствующие моменту выражения. Однако страсти быстро прекращаются и разговор переходит в конструктивное русло, в результате чего обменявшись мнениями мы через некоторое время выходим из магазина с эрудированным гражданином на улицу, где и знакомимся поближе. Оказалось, что он работает кочегаром котельной в районном центре, с.Боград, по спутниковому ТВ смотрит только новостные программы, а если возникают какие-то вопросы из прошлого, едет в Абакан, в архив, где за соответствующую оплату имеет возможность ознакомиться с архивными документами. Короче, весьма интересный гражданин и за последние пять лет такой встречается нам в селе впервые.

Впереди село с интригующим названием Борозда, хотя до сих пор так и не ясно, кто, что и почему здесь набороздил, а в последний раз мы в него заезжали лет 12 тому назад. За это время в селе много чего изменилось: нет почты, магазина – за продуктами ездят в с.Первомайское, фермы развалены, соответственно нет и работы и никаких надежд на будущее. Подошла молодёжь, лет 15-16, разговорились, узнали сельские проблемы и новости.

Едем дальше, вот и Первомайское, время уже позднее, но в селе у нас двое знакомых, зимой они нам очень помогли во время поездки в Красноярск, заезжаем, разговариваем на интересующие нас темы, узнаём, как проехать в нужные нам места и едем дальше. В районе Сарагашенского залива съезжаем с трассы на берег водохранилища и останавливаемся на ночёвку рядом с бригадой рыбаков, предварительно с ними побеседовав.

Наутро, объехав все интересующие нас места в районе залива, едем в Базандаиху, село километрах в десяти от трассы, но едем не по дороге, а полями. Поля давно и надёжно заросли бурьяном и сорняками, скота нигде не видно, точно так же как не было его видно и в первый день. Вот и Базандаиха, но путь к ней преграждает овраг с ручейком по дну и кучи мусора. Какой-то весьма сомнительного вида гражданин пробирается из развалин ближайшей фермы то ли с ведром, то ли с флягой за водой. Спрашиваем, проедем ли здесь? В ответ неясное бормотание и гражданин, набрав воду, несётся к родным развалинам. Всё-таки переезжаем, возле развалин того, что раньше было фермой, сгрудились штук пятьдесят средней упитанности овец. За пригорком Базандаиха, впечатление такое, что её штурмом несколько раз подряд брал Мамай. Дороги в рытвинах и колдобинах, вокруг пустующие дома с зияющими провалами окон, брошенные огороды. Разговариваем с жителями, узнаем, что некогда было довольно крепкое хозяйство, сейчас нет ничего, ни хозяйства, ни почты, ни работы, в селе осталось 16 семей. Едем к магазину, если его можно назвать магазином: всё необходимое непритязательным жителям села находиться в одной из комнаток квартиры двухквартирного деревянного дома. Продавец живёт во второй половине дома и открывает магазин по просьбе жителей. Впечатление от увиденного удручающее, со всей очевидностью ясно, что нацпроект возрождения села до Базандаихи не добрался и никогда не доберётся. Мой товарищ, он держит в Минусинске предприятие средней руки, оставляет продавцу номер своего телефона для желающих устроиться к нему на работу, после чего узнав дорогу, мы тронулись на Сарагаш.

И вот он, Сарагаш. Довольно большое село с такими же разбитыми улицами, как в Базандаихе. Работает администрация, библиотека. Заходим туда и туда, общаются охотно и свободно, в библиотеке нечто вроде маленького музея с двумя весьма интересными экспонатами, назначение которых нам с радостью и знанием дела объяснили. Идём общаться с жителями, что лучше всего сделать в магазинах, которых в селе несколько. И тут узнаём, что приехать надо было раньше, зимой, когда в местном сельскохозяйственном предприятии коровы дохли от безкормицы ежедневно. Хозяева, однако. Но на вопрос, а почему кормов не заготовили, никто так и не ответил. Проблемы в селе те же: безденежье, безработица и отсутствие перспектив. Прощаемся и едем дальше. На выезде из села замечаем на склоне сопки жалкие остатки КРС, выжившие в условиях голодной зимы.

Впереди село Ворота. Название обусловлено тем, что с незапамятных времён здесь был самый удобный проход и проезд среди гор к озёрам Шира и Белё. На въезде в село развалины гаража, котельной от животноводческого комплекса, ферм, в одной из которых предприимчивые граждане трудолюбиво выдолбили все оконные перемычки, увиденное напоминает документальную хронику Великой Отечественной войны. Заезжаем в село, асфальтированные улицы, но в центре остатки того, что некогда было домом культуры, рядом такой же магазин – то же, что и везде. Заходим в пекарню, покупаем очень вкусный хлеб, разговариваем за жизнь и узнаём, что в селе нет работы, нет никаких перспектив, дела в сохранившемся хозяйстве настолько плохи и долгов столько, что его никто не хочет выкупить или возглавить. К нашей машине подошли интересующиеся граждане, разговариваем, товарищ и тут, впрочем, как и везде, даёт свой номер телефона, берут, но заявляют, что меньше чем за десять тысяч из родных Ворот никуда не выедут и работать не будут. Устав от обилия негатива, возвращаемся на берега залива, где и остаёмся ночевать. Перед сном в который раз обсуждаем проблему, что лучше: сначала помочь материально, а потом учить, как жить или сначала научить как жить, а потом помогать материально. Товарищ твёрдо придерживается первого, я – второго, но это не мешает нам делать каждому своё дело – он старается помочь выжить материально, я стараюсь помочь научиться жить.

Утром едем в Новосёлово, это уже Красноярский край. Большое село, разположенное в каком-то тоскливом месте. Разговариваем с жителями, узнаём, что проблемы те же, что и в Хакасии: нет работы, зарплаты, перспектив, а строятся в селе в основном приезжие с Северов, да вот РПЦ церковь построила. Заезжаем на маленький рынок и гражданин преклонного возраста интересуется, кто мы и зачем здесь. Отвечаем и в свою очередь интересуемся, где до затопления разполагалось село. Оказалось, в пойме Енисея, никогда не затапливалось, вокруг были хорошие пашни и луга, острова покрытые черёмухой, а перед наполнением водохранилища село перенесли на то место, которое раньше называлось Волчьей степью. Причём большая часть граждан перевозила дома и хозяйство на новое место за свой счёт, безплатно выделили только земельные участки, а помнится в «Правде» много шумели по поводу того, что переселяли и перевозили граждан за счёт государства. Мы и раньше знали, что «Правда» не всегда писала правду, как впрочем и сейчас, и вот получили ещё одно подтверждение. Попрощавшись с общительными и благожелательными гражданами, едем к паромной переправе и оказываемся минут через двадцать пять на другом берегу Красноярского водохранилища, день погожий, всё хорошо, если не считать довольно неприятного ощущения возникающего от того, что на дне водохранилища, по которому плывёшь на пароме, некогда жили люди со своими заботами и радостями, остались дома, постройки, осталось и много чего другого.

Первое село на этом берегу на нашем пути – Анаш. Довольно большое село встречает остовами двухэтажных деревянных домов с зияющими провалами окон, остатками крыш. Виднеются и пустующие кирпичные строения. Ничего нового: нет зарплаты, нет работы, нет перспектив. Оживление в селе наступает только тогда, когда в летний период приезжают отдыхающие, которые весело и беззаботно резвятся на берегу водохранилища и местном бору.

Выезжаем из села и доезжаем до Куллога. Развалины гаража, ферм, хозпостроек, в том числе нескольких из них времён или гражданской войны, или коллективизации. Возле одной из построек местные граждане выкапывают из земли металлолом, который планируют сдать по два рубля за килограмм. В разговоре выясняем, что работы нет, а на той, которая есть, зарплаты не платят, аванс хлебом далеко не лучшего качества местной пекарни, соответственно получаемой зарплаты граждане и трудятся. О нацпроекте возрождения села говорить не хотят, полагая его очередной демагогией властей. Выезжая из Куллога замечаем развалины то ли школы, то ли детсада без крыши, окон и части стен.

Следующая остановка – село Уяр. Село медленно прощается с жизнью, здесь давно живут пенсионеры, дома продать не представляется возможным, т.к. нельзя за давностью лет собрать на них документы, да и оформление стоит для пенсионеров немыслимые деньги с тех пор, как бывшая БТИ стала получастной «Ростехинвентаризацией», озабоченной выжиманием денег из клиентов. В селе один магазинчик, разбитые дороги и никаких надежд и планов на будущее.

Недалеко от Уяра село Беллык, тоже в период заполнения Красноярского водохранилища вынесенное на высокий берег. Разбитые, пыльные дороги, отвратительная планировка, короче, место не очень уютное. Несколько магазинчиков, в которых охотно разсказывают об отсутствии работы, мизерных зарплатах и пенсиях. Всё, как и в других сёлах. От Беллыка до Минусинска едем без остановок, в с.Городок не заезжаем, смотреть на то, что осталось от авторемонтного завода и других предприятий нет никакого желания, в Новотроицком тоже не останавливаемся и к вечеру третьего дня возвращаемся домой, выполнив всё намеченное. Так закончилась наша поездка.

Теперь самое время поговорить о выводах из увиденного и от услышанного, а они таковы:

• Нацпроект возрождения сельского хозяйства, равно как и другие нацпроекты и предшествующие им реформы, с нашей точки зрения, полностью провалился, а отдельные успешные сельхозпредприятия руководители которых благодаря личным связям сумели пробиться к бюджетной кормушке и куда возят разнопроверяющих и праздноприезжающих погоды не делают, т.к. незамедлительно, за редчайшими изключениями, развалятся после выхода их нынешнего руководства на пенсию.
• Граждане упорно не хотят самоотверженно трудиться на т.н. хозяев и хозяйчиков предприятий, отлично понимая, что те всеми способами, за очень редким изключением, их обманывают, кроме того такое отношение к хозяевам вызвано тем, что страна достаточно долго жила при Сталинском социализме, о чём ни граждане, ни их дети и внуки до сих пор не забывают (Вспомним проект «Лицо России»).
• Сельский житель, несмотря на все трудности, до сих пор на порядки нравственней и порядочней горожанина, может помочь оказавшемуся в беде абсолютно безкорыстно, в то время как горожанин за любую мелочь упорно стремится получить побольше «бабла». Сельчанин не утратил связи с Природой, практически всегда разсуждает здраво и демагогам не верит, да и здоровьё у сельчан получше, чем у анемичных горожан, за что село и ненавидимо реформаторами и дерьмократизаторами, но уничтожить его до конца у последних не получится.
• В селе, по нашему мнению, уже почти сформировался такой тип человека, который выживет в любых условиях и обстоятельствах, какие бы эксперименты над ним не проводили. Там, где горожанин спасует, сельчанин сделает.
• Сельчане медленно, но верно всё больше и больше начинают втягиваться в общегосударственные события, а кризис только ускоряет этот процесс. По крайней мере происходящие события сельчанин понимает в большинстве случаев правильно, а по сёлам и деревням стали появляться бабушки и дедушки, которые весьма аргументировано разъясняют, что во властные структуры сейчас стремиться не следует, мало того, что там масса прохиндеев, так ещё, по словам тех же бабушек и дедушек, приходит время, когда ЗА КРАСНЫМ СТОЛОМ СИДЕТЬ БУДЕТ НЕКОМУ (1).

После всего сказанного остаётся только разобраться, почему же в селе сложилось такое положение, что и сделаем на примере Красноярского края. По сообщению IZVESTIA.RU от 19.06.09 в статье «Что за душой у губернаторов?» за подписью Александры Белуза выясняется, что «Самый богатый губернатор в России - глава Красноярского края Александр Хлопонин (в прошлом году он заработал почти 635 млн. рублей, в том числе 610 млн. от продажи ценных бумаг и долей в разных компаниях)». Сопоставьте доход губернатора с зарплатой сельчнина в 800-4000 рублей в месяц и поймёте, что губернатору нет никакого дела до того, чем и как живёт село, да и не только село, а и весь край в целом, лучшим чему подтверждением будет общее положение в крае. Если задаться вопросом, почему и как у губернатора оказались акции тех предприятий, которые он не строил, в то время, как у тех, кто эти предприятия строил таких акций не оказалось, то ответ будет совсем изчерпывающим. В своё время В.Сулейменов (01.06.2007 www.contrtv.ru «Пятилетка Хлопонина») уже писал, что красноярцы достойны лучшей жизни и лучшего губернатора, однако воз и ныне там, а дела в крае с тех пор стали только хуже. Но красноярцы достойны не только лучшего губернатора, они достойны и лучших депутатов, чем те, которые такого губернатора верноподданнически утвердили в должности. Совсем недавно А.Г.Хлопонин утверждал, что кризис Красноярского края не коснётся, что говорит о профессиональной некомпетентности последнего, т.к. кризис уже не только коснулся края, но и прочно в нем закрепился и в обозримом будущем усилится ещё больше, т.к. ни одна проблема не решена и при таком понимании произходящего руководством края решена не будет. Если совсем коротко, то доходы губернатора, депутатов и управленцев всех уровней никак не соответствуют результатам их труда, т.е. должного качества управления они обеспечить не способны. Край уже оказался среди проблемных регионов по выплатам населению и положение будет усугубляться. Т.к. губернаторов назначает президент, красноярцам остаётся только надеяться, что он своевременно примет меры, а с депутатами красноярцы, приобретшие горький жизненный опыт, на очередных выборах, можно полагать, разберутся сами.

Что же ждёт село? Есть несколько точек зрения по этому вопросу: некоторые полагают, что в будущем будут созданы крупные сельскохозяйственные предприятия с посменной работой на них и не обязательным проживанием работающих в селе; другие считают, что в селе будут созданы все условия для проживающих в нём и работать они будут прямо по месту проживания; третьи полагают, что будущие сельхозпредприятия вберут в себя лучший опыт Сталинских колхозов и совхозов и при этом не суть важно, где будут проживать в них работающие. Мы же считаем, что прежде чем строить грандиозные планы по преобразованию села и сельского хозяйства в первую очередь необходимо озаботиться проблемой подготовки кадров, которые могли бы решить все возникающие проблемы. Кроме того, мы полагаем, что наряду с созданием крупных широкопрофильных предприятий полезно не забывать и частного производителя, т.е. уровнять его в правах с предприятием: сдаёт частник мясо, зерно, овощи и получает незамедлительно ту же дотацию на единицу сданной продукции, что и предприятие. Люди издревле жили и будут жить не земле и поэтому нет никаких причин ограничивать их в возможности самореализоваться и проявить свои деловые качества и не важно, где они будут проявлены, на большом предприятии или в частном хозяйстве, гораздо важнее, чтобы они пошли на пользу общему делу.

И последнее. Очевидно, что сельскому хозяйству без помощи государства не выжить и для того, чтобы сельское хозяйство действительно стало возрождаться необходимо, с нашей точки зрения, сверхприбыли получаемые в добывающих отраслях оставлять в разпоряжении государства и в первую очередь направлять не на выплаты многомиллионных бонусов администраторам и дивидендов акционерам, а в сельское хозяйство, разумеется, при соответствующем контроле и законодательном обезпечении.

1. Трудно не согласиться с таким утверждением, чему лучшее подтверждение произошедшее с Ю-Б.Евкуровым в Ингушетии уже после нашей поездки. При всём нашем уважении к Ю-Б.Евкурову, как к человеку взвалившему на себя непосильную ношу, очевидно, что он стал пешкой в чужой игре, при этом не важно сделал это он по собственному непониманию, либо его подставили те, кто понимает больше либо в свою очередь такие же пешки в ещё более крупной игре. Это тем более так потому, что, находясь в Намибии, Д.А.Медведев отвечая на вопросы журналистов, говорил о физическом уничтожении террористов, но ничего не сказал об искоренении ПРИЧИН, порождающих терроризм, а при таком понимании произходящего в высших эшелонах власти бороться с терроризмом, коррупцией и воровством в одиночку в условиях системы, в которой коррупция и воровство стали системообразующим фактором, не только безсмысленно, но и очень опасно для жизни. При таком положении дел целесообразней предоставить системе возможность рухнуть самой под грузом своих же пороков и ошибок, в процессе чего горе-управленцев заменять более дееспособными – кадры надо беречь во все времена. Весь вопрос в том, как скоро поймёт это власть и сумеет ли понять это вовремя, что позволит избежать многих катаклизмов. Вот некоторые сельские бабушки и дедушки это уже поняли быстрей и лучше власти, а, может быть, они каким-то образом понимали и знали это раньше? Направлять же сейчас во все горячие точки для решения возникающих там проблем полезно творцов и идеологов т.н. реформ, благо они почти все живы, устроены на доходных местах и пусть они устраняют последствия своих же действий, в том числе и злонамеренных, а если с ними там что либо и произойдёт, то это будет только справедливо – что посеяли, то и сами и пожали.